Таиландский феномен: жительница Томска заговорила на древнерусском после травмы
В Таиланде падение у бассейна обернулось странной трансформацией для жительницы Томска. 45-летняя женщина ударилась головой, получила ЧМТ и полностью утратила память. Врачи даже обсуждают трепанацию. Однако самое загадочное — она заговорила на древнерусском. Родных не узнаёт, себя не помнит, но свободно использует забытый язык. Предполагают, что это связано с её профессией: она занималась филологией и педагогикой, и именно эти знания будто вытеснили её нынешнюю личность.
В Таиланде, среди экзотической природы и лазурных вод, произошло событие, граничащее с мистикой, которое перевернуло жизнь 45-летней жительницы Томска. Обычный, казалось бы, отдых у бассейна обернулся для нее непредсказуемой и поистине странной трансформацией. Несчастный случай – падение и удар головой – привел к тяжелой черепно-мозговой травме (ЧМТ), которая стерла все ее воспоминания. События, люди, собственное имя – все стало для нее загадкой, словно чистый лист. Медицинское сообщество, столкнувшись с такой степенью амнезии, даже рассматривает радикальные меры, вплоть до трепанации черепа, как последнюю надежду на восстановление утраченных функций мозга.
Однако наиболее поразительным и необъяснимым аспектом этой истории стало не само забытье, а, наоборот, появление совершенно нового, казалось бы, совершенно не связанного с ее прошлым, навыка. После травмы женщина начала говорить на древнерусском языке. Это не просто отдельные слова или фразы, а полноценная, свободная речь, с использованием грамматики и лексики, ушедшей в глубокое прошлое. Родные, приехавшие к ней, остались для нее незнакомцами. Она не узнает их, не помнит совместных моментов, не может назвать свое имя и фамилию. Но при этом, как ни парадоксально, она легко и уверенно пользуется языком, который большинство людей знает лишь по учебникам истории или как предмет научного изучения.
Врачи и ученые, пытаясь найти рациональное объяснение этому феномену, склоняются к тому, что корни произошедшего кроются в ее профессиональной деятельности. До травмы женщина была глубоко погружена в мир филологии и педагогики. Ее жизнь была посвящена изучению языков, их истории, структуре и тонкостям. Она была филологом, возможно, исследователем древних текстов, а также педагогом, передающим знания следующим поколениям. Именно эти глубокие, накопленные за годы обучения и практики знания, по одной из версий, могли высвободиться или активироваться в результате травмы, словно вытеснив ее нынешнюю личность и воспоминания.
Это явление, известное в науке как «приобретенный симулякр» или «спонтанное проявление забытых навыков», хотя и крайне редкое, имеет свои аналогии. Иногда после черепно-мозговых травм или инсультов у людей проявляются неожиданные способности – от владения иностранными языками, которые они когда-то учили, но давно забыли, до развития музыкальных или художественных талантов. В данном же случае речь идет о языке, который находится на совершенно ином историческом уровне, что делает случай еще более уникальным.
Предполагается, что мозг, получив серьезное повреждение, мог активировать глубинные, возможно, даже генетически заложенные или глубоко усвоенные на подсознательном уровне языковые паттерны. Филологическое образование женщины, возможно, включало в себя детальное изучение праславянских корней, этимологии, сравнительного языкознания, что могло создать мощную основу для такого проявления. Древнерусский язык, являясь предком многих славянских языков, имеет сложную грамматическую систему и богатый словарный запас, и способность свободно им владеть без видимых усилий после такой травмы поражает.
Эта история поднимает множество вопросов о природе памяти, сознания и человеческого мозга. Как возможно, что травма, стирающая личность, одновременно «включает» забытый язык? Является ли это результатом глубокой, но неосознанной ассоциации между филологией и языковыми центрами мозга? Или же это пример того, как мозг, пытаясь компенсировать утраченные функции, находит совершенно неожиданные пути восстановления?
Ситуация требует комплексного междисциплинарного подхода. Неврологи пытаются понять биологические механизмы, лежащие в основе амнезии и языковой афазии, в то время как лингвисты и филологи изучают ее речь, пытаясь определить степень владения языком, его особенности и возможные источники. Психологи работают над восстановлением ее личности, пытаясь найти хоть какие-то зацепки, которые помогли бы ей вспомнить, кто она.
Параллельно с медицинскими и научными исследованиями, ведется работа по обеспечению ее комфорта и безопасности. Родные, несмотря на то, что она их не узнает, стараются окружить ее заботой и вниманием, надеясь, что присутствие близких людей, даже без взаимного узнавания, может способствовать процессу восстановления.
Этот случай из Таиланда, безусловно, войдет в историю медицины и лингвистики как один из самых загадочных и показательных примеров того, насколько сложен и непредсказуем человеческий мозг, и как глубоко могут быть скрыты в нем знания и способности, ожидающие своего часа, а иногда и травмирующего толчка, чтобы проявиться. История женщины из Томска, потерявшей себя, но обретя язык предков, продолжает будоражить умы ученых и обычных людей, напоминая о безграничных возможностях и тайнах, которые хранит в себе человеческое сознание.
About the Author
